Весь год из США в РФ массово депортируют россиян, которые бежали туда от Путина и войны. На родине их встречают военные и полицейские Можно ли это как-то изменить?
В начале декабря в Домодедово сел самолет с 64 депортированными из США гражданами РФ. Все они просили политическое убежище в Штатах, опасаясь преследования на родине. Сразу после приземления мужчинам раздали повестки, некоторых увели на допросы. Это как минимум третий такой рейс за последний год — и, судя по всему, в 2026-м депортации из Америки продолжатся. Все это время в новостях мелькает одна и та же организация — Russian America for Democracy in Russia: она занимается правами россиян в США. Мы поговорили с ее президентом Дмитрием Валуевым об условиях жизни в американских центрах временного содержания — и о том, почему Вашингтон так безжалостно обходится с беженцами из РФ.
— Для начала расскажите о себе: чем вы занимаетесь и когда создали Russian America for Democracy in Russia?
— По образованию я инженер-экономист. Работал в России и США в IT-индустрии. Участвовал в протестном российском движении с конца 2000-х. В США мы с женой переехали как студенты за пару месяцев до белоленточных протестов. Когда они начались, мы включились в организацию синхронных с Москвой протестов и продолжили этим заниматься после переезда в Вашингтон в 2012 году. Мы организовывали протесты и мемориальные акции, участвовали в продвижении в конгрессе США «закона Магнитского» и санкций за вторжение в Украину, а в 2021-м вместе с другими организаторами протестных акций в городах США запустили организацию Russian America for Democracy in Russia. Сейчас я ее президент.
Мы занимаемся укреплением и развитием продемократических сообществ [россиян в США]. С 2022 года мы работаем с антивоенными россиянами в США и стараемся расширить представительство нашей организации на территории страны. Мы также собираем средства на помощь Украине и политзаключенным в России, которым регулярно пишем письма.
Главный наш инструмент — это онлайн-краудфандинг. Все собранное в полном объеме идет на заявленные цели — без административных и операционных затрат. Так, с 2022 года наш проект помощи Украине Freedom Birds for Ukraine собрал около полумиллиона долларов. При этом, как и многие другие НКО, мы ищем грантовые программы и частное финансирование. Но низовым проектам без известных людей в составе делать это трудно. С 2024 года мы также помогаем россиянам в иммиграционных тюрьмах — раньше такой проблемы не было. По этому проекту у нас собрана рабочая группа примерно из 30 волонтеров: переводчики, координаторы, кейс-менеджеры и так далее.
— Почему эта проблема возникла еще в 2024-м, до президентства Дональда Трампа?
— Это связано с точечным решением администрации Джо Байдена о более жесткой проверке кейсов россиян и граждан еще нескольких постсоветских стран — например, мы точно знаем про Узбекистан, Таджикистан, Грузию, Армению и Молдову. Причина в том, что пограничники и миграционные офицеры не смогли эффективно отделять реальных просителей убежища от российских шпионов. Было несколько инцидентов на границе, когда офицеры ФСБ под видом беженцев пытались пройти границу. Еще [в июне 2024 года] на границе поймали несколько таджиков с российскими паспортами, которые были связаны с ИГИЛ.
Не думаю, что во время президентства Трампа следует ожидать послабления. Это осознанная политика закручивания гаек — поэтому ситуация может меняться только в худшую сторону. Например, недавно человек из Афганистана напал на двух сотрудников Национальной гвардии в Вашингтоне, из-за чего против афганцев сразу же ужесточили иммиграционные меры. Подобную политику могут проводить и преемники Трампа, которых поддержат его избиратели.
С давлением сталкиваются беженцы из многих стран. В этом году в Россию из США вылетело три или четыре спецборта, а в Венесуэлу, для сравнения, — 75.
— Сколько всего самолетов отправилось из США в Москву в этом году?
— Нам достоверно известно о трех рейсах. Есть информация, что был еще четвертый в сентябре, но мы его не отследили, и никто из тех, с кем мы работаем в детеншенах, об этом рейсе не сообщал.
При этом были и другие депортации, но без использования спецбортов. Россиян вывозили обычными коммерческими рейсами, и количество депортируемых на таких самолетах значительно меньше: от одного человека до нескольких семей.
Такие депортации происходили и при администрации Байдена — «новшество» и «инновация» Трампа в том, что он начал организовывать массовые депортации на спецбортах по 50–60 человек, которые полностью состоят только из россиян.
Если коммерческие рейсы летят в Москву через Марокко, Катар или Китай, то все спецборта летят через Египет, где депортированных под конвоем переводят на рейс до Москвы. Это сильно отличается от обычных депортаций, когда беженцы имеют возможность объяснить офицеру из ICE, что им опасно возвращаться в Россию. В таких случаях офицер может вернуть человеку паспорт и разрешить ему [во время пересадки в промежуточной стране] самому купить билет в какую-нибудь третью страну, например в Турцию или Армению. На спецбортах такой возможности нет.
В августе некоторые люди сопротивлялись посадке на рейс в Москву, из-за чего сотрудники египетских спецслужб избили их, а одного связали, чтобы отправить в Россию.
— Почему США не дают людям, которым отказано в беженстве, изначально уехать в третью страну?
— Депортировать человека, который не смог доказать, что ему грозит опасность дома, в другую страну сложно, а убедить Россию принять своего гражданина — очень легко.
Решение о стране депортации выносит судья, и изменить его еще никому не удавалось. Даже если у человека появилась виза или вид на жительство в какой-то еще стране, то иммиграционная полиция, которая исполняет депортационные приказы, следует предписанию судьи и не заморачивается.
Тем не менее, если человек понимает, что вряд ли докажет, что ему нужно убежище, он может написать заявку на самодепортацию. В ней он указывает, что его родные, например, купили ему билет в Армению. В таком случае ICE соглашается, и человек улетает до решения суда.
— В России пассажирам последнего рейса раздали повестки, предположительно для постановки на военный учет. Известно ли вам, что произошло с ними и с другими депортированными, многим из которых, вероятно, грозит уголовное преследование?
— Мы знаем, что тех, кого выслали из США, подвергают усиленным допросам на границе. В этот раз людей не выпускали после приземления несколько часов. Спрашивали, что они делали в США, какие у них политические взгляды, кого они поддерживают. На предыдущих рейсах еще приглашали человека, который представлялся психологом.
Задержали ли кого-то после разговора — неизвестно. Мы знаем, что нескольких людей с предыдущих рейсов позже приглашали в силовые структуры — по адресу жительства или прописки. По словам депортированных, эти беседы проходили нервно — в основном их спрашивали про жизнь в России [до эмиграции].
— В разговоре с «Агентством» вы говорили, что среди высылаемых в декабре были оппозиционеры. О ком речь?
— Это люди оппозиционных взглядов, которые выражали их в разной форме: ходили на акции протеста, делали пожертвования оппозиционным организациям. Называть их имена или рассказывать подробности я не могу, потому что теперь они в России, где им грозит опасность.
— Известно ли, что сейчас происходит с бывшим российским военным Артемом Вовченко, которого депортировали в августе, или пермским антивоенным активистом Леонидом Мелехиным, который попал в Россию в июле?
— Мы знаем, что их задержали в аэропорту, где предъявили обвинения. Мелехину назначили адвоката по назначению, но я не могу компетентно сказать, на какой стадии находятся судебные процессы. Вероятно, сейчас идет следствие.
— На вашем сайте написано, что вы следите за кейсами россиян в детеншенах. Можете ли вы назвать минимальное число россиян, которые сейчас там находятся?
— Таким исследованием мы занимаемся косвенно, так как наша основная деятельность — адресная помощь и попытки взаимодействовать с американским правительством, исполнительными и законодательными органами. Тем не менее число россиян, находящихся сейчас в детеншенах, мы оцениваем примерно в тысячу человек. Часть из них получает убежище, других после отказов депортируют.
Сейчас россияне часто попадают в детеншены после того, как их задержали на территории США, а не как раньше — исключительно после пересечения границы с Мексикой. Это россияне, которых уже несколько лет как пустили в страну [ждать решения об убежище], которые жили и работали в Штатах.
Сейчас миграционная полиция особо охотится за дальнобойщиками, чьи заявки на убежище все еще находятся на рассмотрении. Их задерживают и помещают в детеншен. Особенно часто это происходит в южных штатах, где установили чек-пойнты и останавливают грузовики.
— Отличается ли поведение ICE от штата к штату?
— Да, поэтому администрация Трампа посылает специальные подразделения ICE в демократические штаты. Например, их отправляли в Чикаго, который считается довольно либеральным городом, где они патрулировали улицы и совершали облавы на места, где консолидированно живут мигранты.
— Как отличаются решения о выдаче убежища в разных штатах? В демократических доля одобрений выше, а в республиканских ー меньше?
— Да, можно и так сказать, но ситуация быстро меняется. Судей с высоким процентом одобрения заявок на убежище увольняют, и Трамп нанимает новых из числа военных.
Большинство россиян содержатся в миграционных тюрьмах южных штатов: Калифорнии, Аризоны, Нью-Мексико, Техаса, Луизианы, Джорджии, Миссисипи. Судьи из Калифорнии чаще встают на сторону просителей убежища, но тоже далеко не всегда.
Например, [в августе] судья отказал в убежище блогеру и активисту Игорю Оржевскому и его матери Светлане, против которых возбудили уголовные дела в России. Судья сказал, что уголовное дело находится на стадии следствия и оно еще не передано в суд, поэтому им нечего бояться. Он также заявил, что антивоенные взгляды не гарантируют убежища, потому что на фронте можно быть водителем или медиком. При этом парадоксально тот же судья до этого давал убежище людям из России, потому что они просто боятся уголовного преследования.
— Люди, которых поместили в детеншены, не имеют доступа к телефонам и могут связываться с внешним миром только через платные звонки с разрешения администрации. Какие еще основные проблемы россиян в детеншенах?
— Изначально миграционные тюрьмы проектировали для временного содержания беженцев и мигрантов, нарушивших закон. Их помещали туда для дополнительной проверки после перехода границы или для быстрой депортации. Поэтому вся инфраструктура детеншенов рассчитана для краткосрочного пребывания людей в течение двух-трех месяцев. А с мая-июня 2024 года людей стали держать там больше года. Инфраструктура не выдерживает, например, в медкабинетах можно оказать только первую помощь, а помочь людям с хроническими заболеваниями уже нельзя.
При этом люди в детеншене не могут полноценно выбирать адвокатов. Им дают бумажку, на которой написаны номера местных адвокатов, которые уже перегружены, из-за чего часто не отвечают на звонки. А чтобы найти качественного адвоката, нужно иметь доверенного человека на свободе — такого у многих беженцев нет.
В то же время многие русскоязычные адвокаты, которые стали очень востребованы с 2021 года, не имеют высокой квалификации. И их в принципе мало. Нередко бывает, что адвокат после того, как его наняли, просто перестает выходить на связь и бросает человека.
Многие люди просто не знают, какие документы подал их адвокат. Как правило, те собирают лишь стандартный пакет, необходимый для судебного процесса. Мы же, когда помогаем беженцам, ищем адвокатов, которые индивидуально подходят к каждому клиенту.
А еще миграционные службы при помещении в детеншен часто разделяют семьи: например, мужа отправляли в Калифорнию, а жену — в Луизиану. Из-за этого их миграционные процессы идут отдельно, что оборачивается серьезными проблемами. Если в семье политически более активен был муж, который ходил на акции, его задерживали и к нему приходили с обысками, то жена не может доказать, что она оппозиционная активистка и ей грозит опасность в России. Даже на последнем рейсе в Россию были люди, чьи супруги оставались в США, а их самих депортировали.
— Как россияне, оставшиеся без связи в детеншене, выходят на связь с вами?
— Изначально связь налаживалась через активистов, волонтеров и знакомых знакомых. Позже информация о нас начала распространяться по сарафанному радио. Важно, что мы не юристы, наша задача — наладить коммуникацию между задержанными и родными, перевести документы, найти адвоката, иногда адресно собрать деньги на оплату его услуг.
— Работаете ли вы над структурным изменением положения россиян в детеншенах?
— Да, мы пытаемся это делать, общаясь с конгрессом и представителями исполнительной власти в США. Также мы ведем переговоры с Канадой, чтобы она принимала тех, кому отказали в США, но им грозит опасность в России.
— Есть ли сейчас смысл россиянам ехать в США и обращаться там за убежищем?
— Мы не вправе давать рекомендации. При этом я понимаю, что людям, которых подвергли политическим преследованиям, может быть непросто попасть в Европу из-за сложностей с получением виз. А ждать ее в третьей стране порой небезопасно, если у нее есть соглашение о выдаче граждан с Россией.
В то же время мы можем компетентно сказать, что без подготовки и предварительных консультаций с адвокатами искать убежище в США очень рискованно. Человеку, который хочет так сделать, необходимо заранее собрать все документы и иметь человека в Штатах, чтобы он передал их адвокату.
Например, у нас был случай, когда у человека были документы в единственном экземпляре и он не смог сделать копии: в детеншене сломалась копировальная машина. И он остался перед выбором: отправить единственный экземпляр адвокату, надеясь, что с документами ничего не случится, или самому сидеть с ними, [не давая адвокату ознакомиться].
— Когда можно ожидать следующую крупную высылку в Россию? Сколько их еще будет в 2026 году?
— Сложно сказать. Мы видели, что с июля депортации проходили практически каждый месяц, с редкими перерывами. Можно предположить, что этот тренд продолжится и в 2026-м.
Записал Тимур Хайрутдинов